По словам свидетельницы, женщина была жива ещё несколько минут, сказала: «Без лица… Без лица…» – и умерла. Что значит это «без лица»? Он орудует в маске? У него шрам? Она просто не видела его лица? Он же не накачивал их наркотиками перед смертью, ведь так?
– Нет, – откликнулся Арсений, – никакого сопротивления, борьбы и никаких следов уколов на телах жертв. Все было сделано, пока они спали. Женщина же, видимо, проснулась от первых двух выстрелов, но ничего предпринять не успела.
– Что интересно, в сети, по словам Степана, – продолжал свою речь Миронов, – его друг подписывался именем Faceless, что значит «Безликий». Какое совпадение, а? Третье убийство совершено, скорее всего, тем же человеком. Пока мы с вами занимались экспертизами и догадками, наш клиент следил за свидетельницей. Это было несложно, поскольку живёт она неподалёку от места первого преступления. Для нас это не самый лучший момент, потому что он всегда был где-то рядом с нами, возможно, даже наблюдал за следственными мероприятиями. Далее убийца каким-то образом, скорее всего через социальные сети, даёт приказание своему сообщнику поневоле, мальчику Степану отправить письма по всему городу. И в течение дня Степан на велосипеде развозит письма по отделениям полиции и так далее. В то время как мы получаем и читаем эти анонимные письма, наш так называемый «Игрок» приходит в дом к свидетелю, накачивает собаку наркотиками и убивает женщину выстрелом в голову почти в упор. Он, опять-таки, забрал гильзу и скрылся, оставив на месте преступления послание. Мне не даёт покоя один вопрос: Как он накачал собаку?
– Могу я сделать предположение? – произнёс Арсений. – Я думаю, это был выстрел из пистолета с транквилизаторами. Подходить к собаке опасно, особенно к такой овчарке, к тому же, думаю, ему была важна тишина, поэтому лично я бы действовал с достаточного расстояния. А это уже отвечает на один наш вопрос – стреляет он, скорее всего, всё-таки неплохо.
– Хорошо. Допустим, – сказал МВД, – но где он успел найти за один день пистолет с транками? Или он был готов к этому заранее? Не думаю, что убийство свидетеля было спланировано. Арсений, возьмёшь на себя ещё проверку краж по ветклиникам, кинологическим службам и так далее? Может, откуда-нибудь пропали эти пистолеты?
– Хорошо, – отозвался Сеня.
– Идём дальше. После нашего приезда он подсылает мальчика с новым письмом, которое выполнено уже по другому сценарию. Буквы не напечатаны, а взяты из газеты. Почему? Много вопросов остаются открытыми.
Подведём итог:
Мы имеем дело с тщательно продуманными убийствами. Преступник не оставляет никаких следов. Оружие при нём – значит оно ещё где-то всплывёт. Несмотря на продуманность, он уже начал совершать ошибки, нам надо эти ошибки использовать в свою пользу. Но каковы его мотивы? Зачем он всё это делает? И для чего все эти письма? Он явно получает удовольствие от превосходства над следствием и жертвами. Ответим на вопросы – поймаем преступника. Ну, за работу!
Когда все вышли из кабинета, Виктор Демьянович, не шелохнулся, так и оставшись в своём кресле. Он просидел таким образом около получаса, уставившись почти что в одну точку на стене и размышляя о письмах и посланиях, которые рассылает убийца. Зачем ему это нужно? И если первые два письма имели общий характер, то последнее было адресовано именно ему, Миронову. «Крайне оскорбительное письмо! – думал МВД. – Он хочет либо сбить меня с толку, либо позлить! Что вообще значат эти слова?»
«Не видеть дальше своего носа», «ребёнок бы понял», «взяться за руль», «в нужную сторону», «кто следующий?» – эти фразы Миронов бубнил себе под нос раз за разом, повторяя их снова и снова. Ничего не приходило в голову.
Что значит «взяться за руль?» В этом есть прямой смысл или это метафора? Он первым убил того, кто сидел на водительском сидении в фиолетовой машине у озера. Это угроза? Или он намекает, что следствие идёт не в том направлении, и мы совершаем ошибку? Откуда ему вообще знать о том, в каком направлении идёт следствие? Может у него есть сообщник… Кстати, не исключено, что это вообще не один убийца, а целая преступная группировка, поскольку они оставляют за собой слишком много вопросов и ни одного ответа. «Ребёнок бы понял» – что это означает? А вдруг это намёк на то, что мальчик что-то знает? Тогда почему убийца за ночь не предпринял попытки нового убийства свидетеля? Да и какой смысл затевать убийство неверных супругов только ради того, чтобы потом подчищать за собой же улики, убивая свидетелей? Нет, здесь что-то другое! У этого убийцы или преступной группы иные мотивы, и мы, видимо, о них пока не догадываемся. Если судить по опыту поимки серийных убийц, то чаще всего мотивом был сексуальный аспект. Серийники по своей сути гедонисты. Они делают это ради удовольствия. Этот, вполне возможно, не исключение. И если это так, то он не остановится до тех пор, пока мы его не поймаем. «Он называет меня „противником“! – размышлял Виктор Демьянович. – Значит он хочет посоревноваться! Вызывает так сказать на умственную дуэль, но почему я? Неужели просто так? Вряд ли! На этот вопрос тоже есть ответ.» И для чего он звонил после первых убийств? Напугать? Потешить своё самолюбие? Зачем вообще вся эта игра?
Жизнь – вот самая опасная игра, и это парадоксально. Вопросов накапливалось всё больше, и их уже не умещала одна единица мысли, которые начинали путаться в своих же причинно-следственных связях и улетали куда-то ввысь, повисая над городом. Вряд ли кто-то мог сказать с полной уверенностью, что город дрожал от страха. Да, парочки у того злосчастного озера больше не появлялись, заголовки всех газет, в том числе и «Городского вестника» пестрели громкими заявлениями о маньяке, местные и федеральные каналы крутили новостные программы, которые привлекали к телевизорам всё больше и больше жителей города и всей страны. Но при этом всё шло своим чередом, порядок жизни не нарушился. Это бахвальство города было обусловлено ещё долгим световым днём. Впрочем, как говорится, вечер ещё не наступил, и где-то в тёмных коридорах государственных учреждений, в комнатах с выключенным светом, в незапертых дверях, сломанных фонарях, в тёмных переулках, неосвещённых подъездах и в старых шахтах недоломанных лифтов – везде, куда не было доступа свету, таилось что-то чудовищное. И это что-то готовилось к прыжку.
Конец ознакомительного фрагмента.